Сначала родители ждут, пока ребенок повзрослеет: начнет ходить, говорить, сам орудовать ложкой. Но потом с ужасом осознают, что процесс взросления происходит слишком стремительно. Вот ему уже 14, он выше тебя и хочет зарабатывать деньги. 

В конце учебного года сын сообщил мне, что летом хочет подрабатывать. Вариант уже нашел — будет работать курьером. Мотивация тоже была — накопить на дорогостоящую поездку. Я видела его каникулы иначе: в школе с некоторыми предметами были проблемы, надеялась, что сын летом их «подтянет». Но с этим мы быстро справились: я разрешила подрабатывать при условии, что и на занятия время найдется.

Сын начинает работать. И я тоже — только над собой и своим чувствами. Мне тяжело: ребенок отдаляется, он проводит время с друзьями, на работе, со своей девушкой. Я ощущаю страх и беспокойство — сепарация проходит слишком стремительно. Но я выбираю доверять своему ребенку, понимая его желание стать более самостоятельным.

И тут гром среди почти ясного неба: сын объявляет, что хочет оформить самозанятость. Я возмущена: «Это что, уже не только про лето? Все настолько серьезно? Ты уже не мечтаешь о новом телефоне или компьютере, а собираешься купить их сам?» Я встаю в позу: «Ты же еще ребенок! Какая самозанятость?» Но закон на стороне сына: самозанятость можно оформить с 14 лет. Я все еще негодую: «Займись делами по дому! Будь ребенком как раньше, какие госорганы и документы?»

Потом успокаиваюсь. Спрашиваю: «Для чего так далеко заходить, чего тебе не хватает»? Отвечает: «Я смогу заработать в день больше, чем вы даете мне в месяц на карманные расходы». Пускаю в ход манипуляцию: «Давай мы будем давать больше денег, а ты сосредоточишься на учебе?» Потом останавливаюсь и отзываю предложение. Сворачиваю разговор и прошу время, чтобы обдумать его просьбу.

Мне ясно, что помимо реальной тревоги за ребенка, за его безопасность и учебу, есть и мои личные переживания, связанные с его неумолимым взрослением. И они касаются только меня. Сын не отступал: скидывал ссылки на статьи про самозанятость и возвращался к вопросу при каждом удобном случае. Я подумала о том, с чем взрослые люди потом ходят к специалистам: родители не поддержали, не дали сепарироваться. Мы снова начали говорить. Я спросила: «Почему для тебя это так важно?» Сын сказал: «Думаю, что смогу и у меня получится».

Мне пришлось признать, что я больше не мама подрастающего мальчика. Теперь я мама переросшего меня на целую голову взрослого парня

И этот взрослый парень планирует собственные финансы, распределяет время, идет к своей цели. Мы обсудили этот вопрос с мужем и все-таки решились.

Что было после? Ребенок на заработанные деньги купил курсы по тем предметам, которые «проседали» в школе. Это, конечно, не хэппи-энд в сериале про сепарацию. Мы справились только с пилотной серией. Материала для последующих, уверена, будет еще немало. Например, у сына есть друг, который загорелся его примером и захотел присоединиться к летней подработке. Сын стал тревожиться: «Он неторопливый. А там нельзя опаздывать. Я волнуюсь, что у него будут штрафы, и ничего хорошего из этого не выйдет. Ему бы какую-то локальную подработку найти, где не надо соблюдать временные рамки».

Теперь смотрю на своего ребенка другими глазами. Значит, эта подработка для него — не слепое желание. Он умеет оценивать свои силы и видеть преграды — как в примере с другом. Понимаю, что риски есть: ребенок поймет, что заработать деньги можно и вот так, без учебы. Пока это только ничем не подкрепленный страх. Я выбрала доверять своему ребенку и отпустить его от себя чуть дальше. Сейчас мы вместе осваиваем эту новую для нас обоих дистанцию.

А пока я делаю ему бутерброды «на работу», по вечерам готовлю ужин и спрашиваю, как он себя чувствует. А еще подбрасываю список домашних дел — ведь взрослая жизнь она не только про порывы, но и про ответственность.

Моя статья на «Меле»: https://mel.fm/blog/adel-chupurnova/98307-bud-rebenkom-kak-ranshe-mama-podrostka---o-boleznennoy-separatsii-s-synom